Всеволод Овчинников «Ветка сакуры»
 Бестселлер отечественной японистики. Впервые увидевшая свет в 1971 году, книга выдержала десятки изданий, своими миллионными тиражами надолго закрепив за собой статус недосягаемого лидера популярности среди читателей. Не смотря на свой солидный возраст, не теряет актуальности и в наши дни. Особый интерес представляет для тех, кого волнуют вопросы национальной психологии и ее влияния на самые различные аспекты социального, политического и бытового характера. Помимо собственных наблюдений автора, отличающихся завидной глубиной, книга также содержит богатую коллекцию проницательных высказывания о Японии советских и зарубежных исследователей. |
«Коллективное любование природой, письменность, неотличимая отрисования; стихосложение, смыкающееся с каллиграфией, — все эти традиции доныне сохраняют свою силу, свое несомненное влияние на национальную психологию японцев».
Таити Сакаия «Что такое Япония?»
Является одним из немногочисленных примеров, переведенных на русский язык книг, написанных о Японии японцем. Перу Таити Сакаия принадлежат многочисленные исследования социально-политических проблем современной Японии. Автор имеет большой практический опыт — долгие годы он работал в Министерстве внешней торговли и промышленности Японии, сделав там блестящую карьеру. Однако уже с 1978 года оставляет госслужбу и целиком посвящает себя писательской и преподавательской деятельности. Книга Таити Сакаия, выделяется еще и тем, что ее перевод на русский язык был сделан блестящим переводчиком и филологом, большим знатоком японской культуры и литературы Владимиром Сергеевичем Гривниным (кстати, одним из самых любимых наших институтских преподавателей, когда-то и рассказавшим нам о ней). Как пишет в предисловии к книге известный российский востоковед К.О. Саркисов, «главное достоинство книги Сакаия — в ее оригинальности, нестандартном подходе и компетентности». Проводя глубокий и разносторонний анализ различных сторон жизни Японии, автор дает возможность лучше понять внутренний мир японцев, ценностные категории японского общества. И хотя представленный в книге взгляд автора на известную проблематику далеко неоднозначны, и зачастую побуждают к полемике и дискуссии, знакомство с ними в высшей степени полезно, поскольку дает редкую возможность взглянуть на Японию глазами самих носителей культуры. Времена меняются быстро, и часть явлений, о которых пишется в книге, возможно, уже потеряли свою актуальность, но книга повествует не только о сиюминутной проблематике, и поэтому тем, кому посчастливиться заполучить ее в свое распоряжении найдут там немало ценных замечаний и глубоких суждений. |
«Одна из особенностей нашей страны в том, что государственная власть Японии, японский народ, японский язык и японская культура существуют как единое целое, и это не преувеличение».
Александр Мещеряков «Книга японских символов» и «Книга японских обыкновений»
 Эти две книги, объединенные в один сборник, принадлежат перу выдающегося современного исследователя японской культуры, профессора Александра Николаевича Мещерякова. Они станут настоящим подарком каждому, кто хочет понять, как живут японцы и как они видят современный мир. Как всегда у Александра Николаевича, обе книги изобилуют отсылками к историческим фактам и опираются на прямые оригинальные источники.Авторский текст здесь искусно перемежается с вставками из переводов классической и современной японской литературы. Таким образом, автор отводит своим комментариям роль путеводителя в «лабиринте символов японской культуры», на примере богатого художественного материала предпочитая демонстрировать, как сами японцы относились и относятся «к той или иной вещи, явлению, символу». Использование этого приема делает содержание книги необычайно глубоким и достоверным. Особое внимание автор уделяет такой непростой теме, как «телесное и околотелесное пространство» японцев, а также их отношению к различным проявлениям любви. |
«Отрубание пальца — это, конечно, не самая страшная клятва верности среди куртизанок Ёсивары. Кроме нее были в ходу и менее кровавые, как-то: отрезание волос, отщепление верхней части ногтя, татуирование имени возлюбленного и просто устные или письменные обещания хранить сердечную верность».
Александр Мещеряков «Гора Фудзи: между небом и землей»
 Еще одна книга Александра Николаевича Мещерякова в этом списке делает центром повествования и пристальным объектом исследования один из главных символов современной Японии — гору Фудзи. Сейчас образ Фудзиямы или как говорят сами японцы Фудзисан, является одним из самых узнаваемых образов Страны восходящего солнца как в самой Японии, так и за рубежом. Кажется, что так было всегда, однако это совсем не так. Книга в увлекательной и доступной форме рассказывает о том, как менялось отношение к Фудзи среди японцев на протяжении веков, и в какой момент отношение к ней приобрело статус безусловного почитания, возведший ее в ранг святыни. Книга разворачивает историческую ретроспективу, прослеживая постепенные изменения того места, которое занимала гора в общественном сознании японцев во всем многообразии религиозных, поэтических, художественных и патриотических коннотаций. Немалое влияние уделяется и невольному вкладу иностранцев в закрепление священного статуса удивительной красавицы-горы. Знакомство с историей обожествления и возвеличивания Фудзи — это во многом знакомство с историей формирования японского национального самосознания. И книга дает прекрасную пищу для размышлений в этом направлении. |
«Символические потенции, «вмонтированные» в Фудзи еще в древности и средневековье, получили мощное развитие в эпоху модернизации, когда происходило решительное реформирование всех институтов, ставившее своей целью создать страну, которая могла бы обеспечить конкурентоспособность Японии по отношению к Западу».
Александр Прасол «Япония: лики времени»
 Книга, которую нельзя пропустить,никому, кто интересуется правильной интерпретацией многочисленных головоломок современной Японии, принадлежит перу Александра Прасола, выпускнику Дальневосточного университета, а ныне профессору Ниигатского университета международной культуры и информации, специалисту по японской культуре и лингвистике. Меня она поразила не только живостью и проницательностью суждений, но и легким, выразительным языком, позволяющим читать ее буквально на одном дыхании. Сам автор обозначает сферу своего исследования как «менталитет и традиции современной Японии», и честно дает ответы на многочисленные вопросы, связанные с особенностями мировоззрения японцев, причем делает это со знанием дела и очень остроумно. Так что если вас интересуют такие загадки, как формирование у японцев национальной самоидентичности, особенности их творческого мышления и мировосприятия, элементы поведения, а также значение жизни в группе, роли ритуалов в социуме и кое-что другое, прочитав книгу Александр Прасола, вы наверняка найдете ответы на многие свои вопросы. |
«В любом обществе люди выполняют различные роли, и, соответственно, время от времени одевают маски. Особенность Японии в том, что масок здесь невероятно много, и все они плотно пригнаны».
Евгений Штейнер «Приближение к Фудзияме»
 По признанию самого автора, искусствоведа и востоковеда Евгения Штейнера, эта «книга сложилась из записей, написанных в Японии или по поводу Японии, и рассказывает о японских традициях, городах и храмах». Этим она и интересна. Причем рассказ о «городах и храмах» наряду с сугубо повествовательным, художественным характером имеет и массу практических ценностей. И хотя Евгений Штейнеру преждает читателя от попыток рассматривать свою книгу как путеводитель, в то же время в ней он дает массу практических сведений об интересных местах и популярных туристических маршрутах, в частности по Хаканэ, Камакуре и Киото. Сам он указывает на то, что книга ориентирована «на медленных путешественников, которым интересны культурные контексты, мелкие бытовые реалии или философские рассуждения на тему своего и чужого». Упоминание в названии вершины самой высокой японской горы имеет здесь скорее символическое, нежели прямое значение. Автор понимает свое приближение к Фудзияме как попытку приблизиться к пониманию многочисленных японских традиций — «мифологических, исторических, литературных, художественных, этнопсихологических». Особую ценность составляет раздел о старой русской эмиграции в Японии, об удивительных, ярких судьбах замечательных русских людей, оставивших свой след в истории отношений двух стран. Сказывается в книге и искусствоведческое образование автора, периодически предоставляющего себе удовольствие сделать отступление в разговоры об искусстве. Очень любопытная, на мой взгляд, глава посвящена архитектуре современного Токио и принципах организации японского жилого пространства. В общем, если Вы готовы к нетривиальному чтению с крутыми поворотами и неожиданными виражами, ищите эту книгу, и несколько дней увлекательного восхождения к вершинам Фудзи вам обеспечены. |
«Всем известно, что основу японского искусства образуют благородная скудость, суровость, ущербность, простота и недосказанность, покрытость патиной времени и изящная бедность».
Лакфкадио Хэрн «Душа Японии»
 Когда-то эта книга произвела на меня неизгладимое впечатление своей подкупающей искренностью и идеалистическим восхищением Японией, доходящей порой до экзальтации. Лафкадио Хэрн (или как сейчас чаще предпочитают транскрибировать его фамилию — Хирн) человек поистине удивительной судьбы и редкой творческой биографии. Будучи сыном английского подданного и матери-гречанки, свою писательскую и журналистскую карьеру начинал в США, однако всемирную известность ему принесли книги, написанные в Японии и о Японии под псевдонимом Коидзуми Якумо. Творческий псевдоним, взятый им, кстати, из древних японских хроник «Кодзики». До сих пор имя этого автора популярно среди поклонников литературных редкостей о Японии, и, на мой взгляд, вполне заслуженно. Книга, которую я рекомендую, состоит из сборника новелл, написанных автором во второй половине 19 века, в ту непростую переломную для Японии пору, когда прервав длившуюся более двух с половиной столетий самоизоляцию, страна взяла активный курс на заимствование западной культуры и модернизацию. О том, какими жертвами давалась японскому обществу эта модернизация, чего стоил отказ от традиционных ценностей, и какую цену пришлось заплатить за быстрые успехи в перевод страны на новые рельсы и повествует книга «Кокоро». Причем пишет обо всех этих непростых и приземленных материях Лафкадио Хэрн очень поэтичным и чувственным языком, в каждой своей фразе являя свое глубоко пристрастное отношение ко своей второй родине — Японии. Кому-то книга покажется старомодной, кому-то излишне сентиментальной, но для меня — это неотъемлемая часть в мозаике образов Японии, согретая неравнодушным отношением удивительного автора. |
«Нет, неизмеримо выше стояла древнеяпонская культура, культура души, проникнутая радостным мужеством, простотой, самоотречением и умеренностью; выше были ее запросы счастья и ее этические стремления, глубже ее проникновенная вера. На Западе царило превосходство не этики. А интеллекта, изощренного в способах угнетения, уничтожения слабого сильным».
Александр Лазарев «Япония на ладони»
 Сам автор в качестве одного из подзаголовков книги поместил следующие слова: «О стране восходящего солнца для тех, кто в пути, и тех, кто на диване». И хотя формат издания весьма внушительный, и на ладони уместится едва ли, сама попытка рассказать понемногу о наиболее заметных достопримечательностях практически всех уголков Японии в рамках одной книги представляется в русскоязычной литературе жанра путеводителя явлением уникальным. Потому что шесть лет, потраченных на сбор материалов книги, позволили автору буквально исколесить всю Японию вдоль и поперек от Окинавы до Хоккайдо, и в результате собрать ценнейшую палитру ярких впечатлений, чтобы затем вдумчиво и кропотливо воссоздать причудливая мозаику знаменитых японских пейзажей, культурных особенностей, традиционных обычаев и исторических событий. Задумывавшаяся как обычный путеводитель книга, приобрела характер увлекательных путевых заметок или даже дневника странника. По крайней мере, не зря автор в самом начале делает отсылку к знаменитым путешествиям и стихам Басё: «Странник! Это слово станет именем моим». Басё в самом начале книги появляются не случайно еще и потому, что и сам Александр Лазарев не чужд поэтическому слогу. И в дальнейшем на ее страницах японские трехстишия хайку в авторском исполнении будут мелькать еще не раз, поэтически оттеняя и образно дополняя скрупулезно подобранные факт, создающие добротную ткань повествования. Книгу читать необычайно интересно не только тогда, когда вы готовитесь к покорению неизведанных пространств планеты Япония. Особенно приятным чтение становится и тогда, когда вы уже побывали в описанных местах и имеете собственный опыт для сравнения внутреннего диалога с автором. |
«Вообще говоря, практически все в религиозной процедуре мидзутори скрыто от глаз непосвященных и любопытствующих. Собравшиеся на праздник люди, а это подчас многотысячная толпа, могут лишь догадываться, что конкретно происходит в данный момент в алтаре храма, догадываться по мельканию теней на тонких ширмах, по звонкому перестуку деревянной обуви участников действа, по гнусавым звукам псалмов, читаемых шесть раз в день. А происходит вот что».
«Мир по-японски» (Эстетические и этические ценности в японской культуре)
 Книга из серии «Золотого фонда японской литературы», главным редактором которой является Г.Ш.Чхартишвили,по словам ее составителей представляет собой «не ученый труд и не учебное пособие по культурологи, а прежде всего сборник японской прозы». Уникальность этого примечательного сборника состоит в тщательно выверенной подборке авторов, которые по мысли составителей не просто являются значительными писателями сами по себе, но и выражают в своем творчестве «по крайней мере, некоторые стороны японского характера». Книга разделена на три большие главы: «Русские знакомятся с японцами», «Глазами запада» и «Японская ментальность в зеркале японской прозы». Каждая глава в свою очередь состоит преимущественно из новелл, раскрывающих насколько это возможно тему своеобычности японского взгляда на мир. Впечатляет уже один только перечень имен авторов этого сборника: в европейской главе это Рут Бенедикт, Лафкадио Хэрн и Дональд Ричи. А в японской Мори Огай и Кикути Кан, Акутагава Рюноскэ и Танидзаки Дзюнъитиро, Мисима Юкио, Иноуэ Ясуси и Эндо Сюсаку. Особый интерес представляет отрывок из «Космографии» 1670 года, редко публикуемого труда безымянного русскоязычного автора, посвященного Японии. Возможна самая ранняя в истории русской словесности попытка обобщить познания о заморских странах, написанная подчас на грани курьезности и в стилистике ранней наивной науки, рассказывает о Японии с прелестной трогательностью, описывая первые представление наших предков о загадочной стране Японии или Япан-острове. Богатейший мир художественных образов, сочетание разнообразных акцентов в рассмотрении главной темы — особенностей японского национального характера - в сочетании с обширным и подробным предисловием профессора Е.В.Маевского, делает эту книгу исключительно ценной находкой для истинных ценителей японской культуры и литературы. Единственное сожаление вызывает тот факт, что изданная однажды в 2000 году книга больше не переиздавалась, поэтому рекомендации по ее приобретению ограничиваются, увы, лишь советом посещать букинистические развалы. |
«Японские люди многосмышлены, доброобразны, памятны. Нищих и убогих нет. Друг друга ссужают и обнищать не дадут. Всяких премудростей искатели. К работам терпеливы. Обид ни от кого терпеть не любят. Ко всякому воинскому оружию имеют охоту. В 60 лет человек считается совершенный воин».
«Яшмовая нить» (Антология японской классической литературы)
 Еще одна антология в этом списке, на этот раз состоящая исключительно из произведений японской классической литературы. Как говорится в предисловии к книге, написанном замечательными отечественными востоковедами И.А.Борониной и А.Р.Садоковой, «яшмовой нитью в древности японские поэты образно именовали человеческую жизнь, в которой есть все: радостное и грустное, мимолетное и вечное, обыденное и сакральное».Эксклюзивная подборка фрагментов из лучших образцов японской литературы, охватывающей период с 8 по 17 века, включает в себя такие произведения, одни названия которых, как и перечисления имен авторов, заставляют биться сильнее сердце человека, хоть сколько-нибудь знакомого с Японией: Кодзики и Нихонги, Манъёсю и Кокинсю, Сэй-Сёнагон и Мурасаки Сикибу, Кэнко-хоси и Ихара Сайкаку. Все это поистине бесценное наследие японской традиции художественного слога и откровения мудрости, отобранные трудами неравнодушных и в высшей степени профессиональных составителей с бесподобной тщательностью и любовью для того, чтобы поделиться своим знанием со всеми, кто готов к их восприятию. Каждый отрывок художественного произведения или поэтического сборника снабжен кратким, но весьма емким и информативным предисловием, дающим представление об истории создания произведения, фоне исторической эпохи и биографии автора. Особого упоминания заслуживают имена выдающихся российских переводчиков, чей вклад в восприятие древней японской литературы поистине невозможно переоценить. Читать этот сборник надо не спеша, растягивая удовольствие, и словно перебирая в руках бусины, старательно нанизанные на нить драгоценного ожерелья яшмовой нити, имя которой — японская классическая литература — самим великим мастером по имени Время. |
«Снежинки, что упали на цветы,
На лепестки душистой белой сливы,
Хотела унести
И показать тебе,
Но лишь дотронулась – они исчезли…».
(Из поэтического сборника «Манъёсю» , 8 в.)
